И мир затаивал дыхание. Мир затаивал дыхание, а колесо вертелось.
А после мир выдыхал воздух. Выдыхал, осыпая нас шквалом пластиковых крепостей и складных алюминиевых лотков, с которых продаются лиловые, запечатанные прихотливыми печатями билетики из бумажной массы, – вскрывая их, ты обнаруживаешь, что здоровенного синего медведя из акрила тебе не досталось, и бросаешь билетики в траву. Аттракционы, к коим мы выстраиваемся в очередь теперь, – это «Прогулка на новейшем “Воксхолл 4Х4 Фронтера”» (спасибо Джеку Клейвуду из «Воксхолл Лтд.»), «Вкус виртуальной реальности» и «Угадай вес ОЗУ ПК “Компак”», любезно предоставленного нориджской компанией «ПК Экспложн».
Хватит, хватит, я уже слышу голос Мэри Хенч, извещающий, что я веду себя как последний остолоп. Собственно, я слышу его всякий раз, как задумываюсь о нашей сельской жизни.
Когда я еще изучал в университете литературу, мне постоянно приходилось читать рассуждения о том, что все великие книги посвящены борьбе цивилизации с варварством, а именно:
• Аполлона с Дионисом.
• Urbs et rus.
• Двора с лесом.
• Столицы с сельской аркадией.
• Пэлл-Мэлл с майским колом.
• Города с селом.
• Главной улицы с живой изгородью.
• Стихийного разрастания городов с сельским захолустьем.
Более чем уместно, что я пишу это, слушая вполуха речи, которые Дэвид Беллами, Джереми Айронс и Джонни Моррис произносят на большом митинге в Гайд-парке. Они предупреждают страну об угрозе, которую составляет для сельской местности городское невежество и направленные не в ту сторону сантименты столичных жителей. Point d’appui этого митинга – отстоять охоту на лис, однако у меня создается впечатление, что он обращается в нечто большее.
Я просто включил телевизор… а там огромная толпа, людей почти столько же, сколько горожан стекается каждое воскресенье в национальный парк «Йоркширские дали», правда, эти, хочется верить, по крайней мере покинут парк, его не замусорив.
Полагаю, с минуты на минуту начнется интервью с каким-нибудь крысоликим пронырой из Нью-Мэлдена, который держится по вопросу об охоте совершенно противоположного мнения.
Ну вот, пожалуйста! Хотя этот, судя по его выговору, родом не из Нью-Мэлдена, а из Ромфорда. И он только что обозвал лисью охоту «варваризмом», что произвело на меня впечатление странное, поскольку именно он-то толком двух слов связать и не может. Прошу прощения за педантизм несостоявшегося классициста.
Лучше бы они у лисы интервью взяли.
– Какая разновидность охоты представляется вам наиболее предпочтительной, милая дама, – псовая, ружейная, с применением капканов, отравляющих газов или ядов?
– Вообще-то, если честно, я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое.
– Н-да… а если исходить из того, что такой вариант невозможен?
– Невозможен? Не думаю. Выбор ведь существует всегда, не правда ли?
– Ну вы же понимаете. Ягнята. Курятники. Истерические люди, которые слышат по ночам, как вы роетесь в их мусорных баках.
– Хороший мусорный бак – это вещь.
– Да, не спорю, и все-таки – от чего бы вы предпочли умереть?
– Если вы не против, я бы выбрала собак. С собаками лиса всегда найдет общий язык. Мои прямые предки жили в этих же самых местах, и в течение трех сотен лет их каждую зиму травили собаками. Сказать по правде, собаки, вообще-то говоря, бестолочи редкие.
Впрочем, довольно уже о городе и деревне. Я ведь собирался рассказать вам о Джоне Кетте и Коустонском сельском празднике. С другой стороны, у нас с минуты на минуту речь пойдет о кроте, так что животных я приплел сюда отнюдь не случайно.
Открытие Коустонского школьного праздника можно было счесть и долгом, и удовольствием сразу. Я принадлежал к числу старых питомцев школы, я был с ней связан, и у меня было чем в ней заняться– вместо того чтобы просто бродить взад-вперед, сцепив за спиной руки на манер заштатного члена королевской семьи, инспектирующего очистные сооружения. Я мог, к примеру, вновь посетить гардеробную, мог снова вдохнуть острый, отдающий свежеотпечатанным плакатом запах шкафа, стоящего в кабинете живописи, мог полюбопытствовать, освежали ль разметку площадки для игры в «классики» с тех пор, как Тлер Каккер завоевала на ней чемпионский титул.
Заключение
Теория Л.Н. Гумилева имеет большое значение для
понимания исторических судеб народов и, прежде всего, Российского суперэтноса
(табл. 7). Выводы могут быть сделаны как на глобальном уровне при принятии
политических решений, так ...